Федор Алексеевич и его жены

Третий царь из династии Романовых – Федор Алексеевич – умер совсем молодым: в двадцатилетием возрасте. Однако он успел дважды жениться. Кем же были его избранницы?

Третий царь Романовых – Федор Алексеевич

Федор Алексеевич Романов стал царём России после смерти своего старшего брата Ивана V в 1676 году. Федор был сыном царя Алексея Михайловича и внуком первого романовского царя Михаила Федоровича.

Федор Алексеевич правил Россией в течение шести лет, с 1676 по 1682 годы. Он был слабым и больным правителем, поэтому реальная власть в стране была в руках его сестры Софьи Алексеевны и бояр. Софья Алексеевна была регентом в течение первых двух лет правления Федора.

Во время правления Федора были приняты несколько важных реформ. В 1682 году был принят новый закон “О наследовании”, который установил порядок престолонаследия в России. В этом же году была создана первая российская печатная мастерская, что способствовало развитию книжной культуры.

Федор Алексеевич был последним царём России из династии Романовых, умер он бездетным в 1682 году в возрасте 20 лет. После его смерти престол занял его брат, Пётр I, который начал ряд реформ, которые привели к модернизации России и укреплению её позиций на международной арене.

Девушка из толпы

Царь Федор вступил на престол в 1676 году. Ему было 15 лет. А через четыре года царь не на шутку влюбился.

Свою будущую жену Федор увидел в Вербное воскресенье 4 апреля 1680 года. В тот день московские зеваки глазели на пышную процессию «шествия на осляти», символизировавшую въезд Иисуса Христа в Иерусалим. Как и положено, патриарх ехал верхом на лошади, которую царь смиренно вел под уздцы. Тут-то Федор и заметил в толпе девушку в польском костюме. А надо заметить, что воспитанием царя занимался ученый монах Симеон Полоцкий, приохотивший его к европейской культуре, в особенности к польской.

Крайне заинтригованный юноша-царь поручил Ивану Языкову, состоявшему при нем в звании постельничего, отыскать ту самую девушку, которую увидел на Красной площади. И вскоре государь узнал, что она – дочь смоленского шляхтича Семена Грушецкого, прежде служившего литовскому гетману. Женившись на сестре московского думного дворянина и окольничего Семена Заборовского. Грушецкий перешел на русскую службу. У него было трое детей, старшую дочь звали Агафья, а по-домашнему – Ганна или Ганночка.

Языков вызнал, что у Агафьи была польская няня и воспитывали ее не по-московски. Кроме русского и польского она знала французский язык, училась грамоте и любила книги. Отец Ганночки в ту пору в очередной раз был послан воеводой на рубежи царства, а потому проживала она в доме своего дяди, Семена Заборовского. Его двор находился в московском Китай-городе.

Опасаясь, как бы такую замечательную девушку не просватали прежде него, Федор Алексеевич поспешил послать Языкова к Заборовскому. Постельничий передал дядюшке Агафьи волю царя, «чтоб он ту свою племянницу хранил и без указа замуж не выдавал». А поскольку Федор Алексеевич видел девушку только мельком, договорились, что ее покажут царю, дабы
тот мог рассмотреть Агафью повнимательнее.

В Москве XVII века не могло быть и речи о специальной встрече молодого человека, будь он хоть сам царь, и невестившейся девицы. Все должно было произойти как бы случайно.

И вот государь объявил, что 10 июня он желает в сопровождении небольшой свиты верхом прогуляться на Воробьевы горы. Выехав из Кремля, эта кавалькада, проезжая через Китай-город, оказалась подле дома Заборовского именно в этот момент, когда Агафья Семеновна стояла у чердачного окна высокого терема. Царь имел возможность понаблюдать за понравившейся ему девушкой.

После этих смотрин Федор Алексеевич, как человек порядочный, был просто обязан как-то обозначить свои намерения. Он-то был не прочь сразу заслать сватов, однако царь – это не простой человек. Он не мог просто взять да жениться! Старинный обычай
требовал провести смотрины царской невесты, собрав девиц из лучших семей страны.

Чтобы и обычай соблюсти и не томить государя ожиданием, уже через пару дней в Кремле собрали 19 девиц. Из них только Агафья Грушецкая не могла похвастать княжеским происхождением. Но царь выбрал именно ее. В сущности, итоги этого «конкурса красоты» были известны заранее. Чтобы не обижать остальных участниц, им поднесли богатые подарки.

Интрига Милославских

Агафья Грушецкая в качестве царицы совершено не устраивала родственников Федора Алексеевича из клана Милославских, опасаясь укрепления позиции конкурентов при дворе. Ближайший царский советник – боярин Иван Милославский, стал отговаривать самодержца. Боярин уверял, что, женившись на Агафье Грушецкой, царь себя опозорит, поскольку по Москве, мол, ходят толки о порочном поведении и самой Агафьи, и ее матери. Это была клевета, но в принципе, выбор, царем невесты польского происхождения, учитывая сложные отношения России с Польшей, действительно выглядел странно и даже несколько вызывающе.

Однако Федор Алексеевич был вовсе не таким слабовольным, как его иногда изображают историки. Он не поверил Милославскому на слово. И отправил к Заборовскому посланцев, чтобы добиться верных сведений «о состоянии невесты».

Задача была, прямо скажем, щекотливой. Поди-ка спроси, родню царской невесты, девица она или нет! Посланцы крутили так и этак, вели разговоры вокруг да около, покуда в дело не вмешалась сама Агафья.

Понимая, что решается ее судьба, Ганночка подслушивала разговор в горнице. Собравшись с духом, она вышла к гостям и поклялась жизнью, что все слухи о ней вздорны и сомневаться в ее чести не приходится.

Когда Языков рассказал царю о выходке Агафьи, тот проникся к ней еще большей симпатией, а Милославского подверг опале – и только заступничество невесты спасло боярина от худшей беды.

Роковые роды

18 июля 1680 года Федор Алексеевич и Агафья Семеновна венчались в Успенском соборе Кремля. Свадьба была скромная, без особого размаха. И стали они жить-поживать да удивлять придворных своими поступками.

Царица обладала решительным характером и оказывала сильное влияние и на царя, и на жизнь двора. В Кремле подул европейский ветер. Агафья носила шапку на польский манер, оставляя волосы открытыми, – неслыханное дело и настоящий переворот в женской моде! Более того, она появлялась на людях рядом с царем, что также противоречило старинным обычаям.

Федор Алексеевич после свадьбы изменился даже внешне. Он облачился в польское платье и перестал брить голову, как это прежде делали русские цари, отпустив длинные волосы.

Придворным разрешили носить иноземное платье, стричь бороды и даже бриться. Прямо в кремлевских палатах курили табак, за что прежде полагалось наказание кнутом «невзирая на чины». В Заиконоспасском монастыре в 1681 году была основана Типографская школа, в которой через несколько лет обучались уже двести мальчиков. Решался вопрос об открытии нескольких «латинских школ» при московских монастырях.

Федор и Агафья имели общие интересы, общие взгляды на жизнь и, судя по всему, были счастливы. Но это счастье, к сожалению, длилось недолго. Всего через год после свадьбы 18-летняя царица Агафья, не оправившись от тяжелых родов, умерла. Вскоре скончался и рожденный ею царевич Илья Федорович.

Федор Алексеевич тяжело переживал потерю жены и сына. Он и раньше не отличался крепким здоровьем. Его с детства мучил скорбут, так называли хроническую цингу, а теперь – на фоне глубокого душевного расстройства болезнь обострилась.

Тем не менее прошло полгода – и царь снова решил жениться. Иван Языков, опять преодолевая сопротивление Милославских, сосватал Федору Алексеевичу свою дальнюю родственницу Марфу Апраксину. Невесте только исполнилось 17 лет. В феврале 1682 года они обвенчались, но через 71 день царь Федор умер, так и не оставив наследника.

Федор Алексеевич и наследник

Титул вдовствующей царицы сохранял за Марфой Матвеевной принадлежность к кругу «большой царской семьи». Она находила общий язык с царевной Софьей в период ее регентства, поладила и с Петром Алексеевичем, причем трое Апраксиных – братьев Марфы – входили в ближайшее окружение царя-реформатора.

Еще при Федоре Алексеевиче братья Петр и Федор Апраксины были приставлены к юному царевичу Петру, стали его верными соратниками и дослужились до больших чинов. Федор Апраксин вообще командовал русским флотом в Северной войне. Третий брат – Андрей Матвеевич, известный на Москве гуляка, – также сумел понравиться царю, став членом его «Всешутейшего, всепьянейшего и сумасброднейшего собора» и получив кличку Бесящийся.

Несмотря на добрые отношения с Петром I, царица до самой смерти оставалась под подозрением. Царя мучил вопрос о возможном существовании у Марфы тайного чада. Во времена ее супружества Петр был мал, при московском дворе тогда происходила борьба, а потому следить за Марфой Матвеевной было некому. И она могла, зачав в супружестве, тайно выносить и родить царевича за время траура по Федору Алексеевичу, когда на людях не показывалась. Этот предполагаемый ребенок имел возможность оспаривать права Петра I на престол, чего царь, разумеется, опасался.

Успокоился он только после смерти Марфы Матвеевны. Она скоропостижно скончалась 31 декабря 1715 года. Есть версия, что ее отравили грибами.

Петр I распорядился произвести вскрытие трупа в своем присутствии. И не побрезговал лично убедиться в том, что Марфа Матвеевна за время недолгого супружества не успела лишиться девственности.

Царь убедился, что уже не стоит опасаться коварства со стороны Апраксиных. И велел передать генерал-адмиралу Федору Апраксину, брату царицы, все ее огромное личное состояние. Саму царицу-деву погребли в царской усыпальнице Петропавловского собора в Санкт-Петербурге.

Как видим, судьбы Федора Алексеевиче л: и его жен сложились трагически: царь умер в 20 лет, первая супруга скончалась в 18 лет, а вторая так и не познала женского счастья. Хотя и монархи, а завидовать, прямо скажем, нечему.