Ядерная авария в бухте Чажма или предвестник Чернобыля

Тема аварии на Чернобыльской АЭС до сих пор нет-нет да и проскользнет на просторах сети Интернет, на телевидении или в литературе. Чернобыль, даже по прошествии стольких лет, не «отпуска­ет».

АПЛ К-431 В бухте Чажма

Но ведь были и другие ядерные аварии в СССР, о которых простые советские граждане ничего не знали. Некоторые из них поплатились за это своим здоровьем. Просто аварию на Чернобыльской АЭС вла­стям утаить не удалось, хотя они очень пытались это сделать.

Мы сами все сделаем

Вначале августа 1985 года в Чажминской бухте на атомной подводной лодке произошла авария. Она была тотчас засекрече­на, хотя, по мнению некоторых экс­пертов, обстоятельства этой аварии как раз могли бы послужить уроком и, возможно, предотвратить случив­шиеся спустя год события на Черно­быльской АЭС.

Бухта Чажма – красивое место между городами Находка и Владиво­сток. В этой бухте в августе 1985 го­да находилась атомная подводная лодка Тихоокеанского флота К-431.

Подлодка К-431 относилась к под­водным лодкам проекта 675. Это бы­ла атомная субмарина, вооружённая крылатыми ракетами. На подлодках этого проекта устанавливалась энер­гетическая установка, мощности ко­торой хватало, чтобы обеспечить ко­раблю водоизмещением 5760 тонн максимальную скорость хода 22-23 узла в подводном положении и 14- 15 узлов – в надводном.

Сердцем энергетической установки лодки служили два реактора ВМ-А (2 х 70 МВт). В качестве топлива для реакторов этой серии применялась высокообо­гащённая по 235-му изотопу двуокись урана.

К-431 стояла у пирса №2 судоре­монтного завода №30. Оборонное предприятие находилось возле по­сёлка Дунай (поселок тогда называл­ся Шкотово-22) и занималось в том числе перезагрузкой активных зон ядерных реакторов.

Итак, на подлодке проводилась стандартная плановая процедура за­мены отработанного ядерного топли­ва на свежие стержни тепловыделяю­щих элементов в активных зонах реакторов. В первом реакторе процеду­ра прошла успешно.

Сложности воз­никли со вторым реактором, потому что крышка легла негерметично и начала протекать во время контроль­ных гидравлических испытаний. И все из-за огарка сварочного элек­трода, блокировавшего герметичное закрытие крышки. Для обеспечения герметичности необходимо было снять крышку со второго реактора и установить ее правильно. Тут-то мо­ряки и технический персонал ремонтного завода и сделали несколько фатальных ошибок.

Прежде всего, о результатах ги­дравлических испытаний не было проинформировано вышестоящее ру­ководство. Подводники и техперсо­нал завода не составили никаких ак­тов по возникшей нештатной ситуа­ции, что также являлось нарушением инструкций. Кроме того, подводники не обратились за помощью к специа­листам Технического управления флота, которые также помогли бы ис­править эту ситуацию.

Возможно, и моряки, и заводской техперсонал опасались последующих разбира­тельств и выволочки с выговорами. Одним словом, побоялись получить «фитилей» и решили, что сами спра­вятся, полагаясь на свой опыт.

Нужно было выполнить, с одной стороны, несложные операции – от­крутить крепеж крышки, приподнять ее краном, убрать мешавший герме­тизации электрод и поставить крыш­ку на место. А с другой стороны, нуж­на филигранная точность, чтобы не запустить ядерный процесс. Все решено было проделать в субботу 10 августа. Это была еще одна ошибка. Это был выходной день. Случись что, помощь подоспеет с опозданием.

Крышку реактора освободили от фиксировавших ее гаек, подцепили стропами к плавучему крану, начали аккуратно поднимать. Вместе с «кол­паком» реактора поднялась вверх и компенсирующая решетка, предот­вращающая начало цепной реакции внутри «атомного котла».

Опытные офицеры отлично знали, на какую предельную высоту ее можно вытя­нуть наружу, чтобы избежать опасно­сти запуска ядерного процесса. Кра­новщик по их команде подтянул на­верх крышку. Оставалось лишь об­следовать открывшуюся под ней зону изолирующей прокладки, найти и удалить кусок постороннего металла.

В этот момент мимо на 12 узлах прошел катер-торпедолов, проигно­рировавший поднятый на брандвахте сигнал ограничения скорости. Катер-торпедолов поднял волну, которая дошла до берегов и причальных сте­нок. Добралась она и до плавмастерской, которая никак не была стабилизирована.

Поднятая волна раска­чала плавучий кран, едва удерживав­ший 12-тонную крышку. Крышку кач­нуло вверх, и она потащила за собой всю систему поглощения. Поглощаю­щие стержни выдернуло наружу. В реакторе началась цепная реакция. И опять-таки если бы вышестоящее руководство было в курсе, то все су­да были бы проинформированы о проводимой операции и шли бы ма­лым ходом.

Ирония заключается в том, что этот катер, как выяснится потом при рас­следовании, вышел в плавание в тот день совсем не по служебной необхо­димости, а на рыбалку. А в полдень он как раз возвращался с уловом.

Ядерная авария в бухте Чажма

Позже комиссия установила, что при подъеме крышки были и другие грубые нарушения требований ядерной безопасности и существующих на тот момент технологий. Например, для подъёма крышки реактора были использованы обычные стропы; ком­пенсирующая решетка не была за­креплена стропами.

Драгоценная находка в бухте Чажма

Плавучий кран оторвало от плавмаетерской и выбросило в акваторию бухты. Тогда удалось найти обручальное кольцо одного из офицеров (вместе с паль­цем). По нему позже и установили, что уровень радиации в эпицентре – 90 000 рентген в час. Этот уровень приблизительно в три раза выше, чем бу­дет через год в Чернобыле.

Конечно, начался пожар и на под­водной лодке. Пожар тушили и экипа­жи соседних подлодок, и работники завода №30. Не было ни специальной защитной экипировки, ни спецтехники. Поэтому радиационную обстанов­ку никто не контролировал. За два с половиной часа пожар удалось поту­шить. На место прибыла аварийная флотская команда с необходимой экипировкой и аппаратурой.

Руководство завода №30, у которо­го земля в прямом и переносном смысле «горела» под ногами, доложи­ло наверх, что ничего страшного в Чажме не случилось. «Сверху» при­шел приказ – ликвидировать послед­ствия к 12 августа.

А самым страшным было то, что из реактора был выброшен не только пар, но и вещество активной зоны. Направление ветра было в сторону су­ши. Туда же двинулось радиоактивное облако – на соседние корабли, завод­ские пирсы, на поселок Шкотово-22, в котором жили тысячи людей и кото­рым и не собирались говорить прав­ду, а на всякий случай еще и отключи­ли телефонную связь.

Многие из них тогда получили немаленькую дозу об­лучения, но ничего не знали об этом. В течение нескольких лет в поселке вырастет доля онкобольных жителей.

Для ослабления радиоактивного излучения реакторный отсек подлод­ки К-431 залили бетоном, а через не­сколько лет она была утилизирована на спецпредприятии «Звезда». К устранению следов аварии было при­влечено около двух тысяч человек.

От десяти человек, открывших ре­актор, остались фрагменты тел, кото­рые позже были буквально собраны по кусочкам в бухте и на прилегаю­щей территории. Они были сожжены в заводской печи, так как были сильно облучены. Пепел был помещен в де­сять металлических капсул и захоро­нен в траншее, сверху покрытой сло­ем бетона и земли.

За ядерную аварию наказали только двоих

Летом 1986 года состоялся суд. Наказать непосредственных десятерых участников той операции, приведших к аварии, есте­ственно, уже было невозможно. Они погибли. Были наказаны двое дру­гих. Руководитель работ по переза­грузке реактора капитан 3-го ранга В. Ткаченко был признан виновным военным трибуналом и приговорен к трем годам заключения условно с испытательным сроком один год. Та­кое «мягкое» наказание связано с тем, что капитан уже был инвали­дом, получив серьезное облучение, участвуя в ликвидации последствий взрыва реактора.

Командующий 4-ой флотилией АПЛ ТОФ контр-адмирал В. Храмцов «по­лучил неполное служебное соответ­ствие от ГК ВМФ». Но впоследствии ему удалось доказать, что его вины в случившейся аварии нет. И с него сняли взыскание.

Что любопытно, никто из той «вер­хушки» завода, рапортовавшей, что ничего страшного не произошло, при­влечен к суду не был.

Затем все материалы уголовного дела были засекречены и спрятаны в архивах. Гриф секретности был снят только в 1990-е годы. К тому времени количество людей, официально при­знанных пострадавшими от аварии в Чажминской бухте, приблизилось уже к тысяче человек.

Позже в своих воспоминаниях контр-адмирал Храмцов писал, что если бы правда о реальной ситуации в Чажме была доведена до генераль­ного секретаря ЦК КПСС, то, по его мнению, были бы предприняты в том числе проверки ядерных объектов и, возможно, таким образом, удалось бы предотвратить трагедию в Чернобыле.

Ученый-ядерщик Анатолий Чечуров

Однако ученый-ядерщик Анатолий Чечуров придерживается другого мнения. После аварии на К-431 были внесены изменения в реакторы под­водных лодок, то есть «уроки» были извлечены. Он считает, что в Черно­быльской аварии виновна в первую очередь политическая «верхушка», которая постоянно давила на ядер­щиков, требуя как можно быстрее за­пустить атомные реакторы новой кон­струкции. Политики хотели непремен­но обогнать американцев…