Главная » ПОЛИТИКА » Проблема толерантности или окно Овертона

Проблема толерантности или окно Овертона

Великий математик Алан Тьюринг во время Второй мировой войны сделал для Англии гораздо больше, чем сам Уинстон Черчилль: он сумел расшифровать код «Энигма», которым пользовались фашисты. Тем самым Тьюринг, по разным оценкам, сократил войну на 2 года и сохранил миллионы жизней.

Окно Овертона манипуляция толпой

Окно Овертона манипуляция толпой

Проблема толерантности

Казалось бы, этим он должен был если не обессмертить свое имя навеки, то хотя бы получить право спокой­но жить и работать. Но нет. После войны британские власти стали преследовать ученого за нетрадиционную сексуальную ориентацию. Тьюринга судили, подвергли химической кастрации, по­сле чего он покончил с со­бой. Случилось это 7 июня 1954 года.

А почти 60 лет спу­стя, 24 декабря 2013 года, ко­ролева Елизавета II призна­ла, что Тьюринг стал «одной из самых известных жертв гомофобии в Великобрита­нии», и помиловала его, тем самым покаявшись и в своей причастности к гибели уче­ного. Ведь Тьюринга осуди­ли, когда Елизавета взошла на трон: и тогда гомосексуа­лизм был вне закона. Теперь же в Британии разрешены однополые браки, да и во­обще она входит в число самых либеральных стран в отношении прав ЛГБТ.

Математик Алан Матисон Тьюринг (1912-1954)

Математик Алан Матисон Тьюринг (1912-1954)

По­требовалось 70 лет, чтобы общество на 180 градусов изменило свое отношение к гомосексуализму, который из абсолютно неприемлемо­го явления перешел в разряд нормального. Это история про толерантность британ­цев? Отчасти. Но в гораздо большей степени это иллю­страция к знаменитой тео­рии «окно Овертона»…

Отец теории

Начать, наверное, стоит с того, что человек, в честь которого названа теория, на деле почти не имеет к ней от­ношения. Во всяком случае, Джозеф Овертон создал ее не в том виде, в котором она прижилась и получила широ­кое распространение.

Овертон стал доктором права уже в сознательном возрасте: в 30 лет он кру­то поменял свою жизнь и из инженеров-электротехников переквалифицировался в юристы, причем весь­ма успешные. Иначе бы он ни за что не стал вице- президентом Маккинакского центра публичной политики в Мидленде (Мичиган).

К сло­ву, в 2018 году эта органи­зация вошла в пятерку луч­ших аналитических центров США. Чем она занимается? Проводит всевозможные по­литические исследования. В частности, выносит бес­пристрастное резюме для каждого законопроекта шта­та Мичиган. Словом, мудре­ное у нее по нашим понятиям занятие. Но для США важ­ное.

Так вот, Джозеф Овертон, проработав в этой компании 11 лет, пришел к выводу, что «политик получает поддерж­ку в зависимости от того, на­сколько его идеи приемлемы или допустимы для аудито­рии». И подытожил: полити­ки должны вести дискуссии лишь на темы, одобряемые общепринятой моралью — в той или иной степени. То есть им следует «попадать» в окно дискурса — так он это назвал. Согласитесь, тот еще секрет Полишинеля.

Как знать, стало ли бы вообще известно широким массам имя американского юриста, если бы Овертон не погиб в авиакатастрофе ак­курат через три месяца после своей женитьбы. Было ему всего 43 года, он был спор­тивен, моложав и объективно хорош собой. Его персоной заинтересовались — обще­ственность, публичные дея­тели, журналисты. И понес­лось!

Окно Овертона

Сам термин «окно Овертона» появился через 3 (!) года после гибели Джо­зефа Овертона. И подразумевал он во­все не простую идею о том, что политики должны под­страиваться под обществен­ное мнение. Вместо нее ро­дилась настоящая теория заговора, согласно которой, наоборот, именно политики (сильные мира сего, серые кардиналы — словом, кто-то, облеченный властью) фор­мируют мнение общества — и так, как это выгодно им. В таком виде она и получила широкую известность.
Окно Овертона. Пример

Окно Овертона. Пример

Кста­ти, изначально скандаль­ную, но кто ж теперь об этом помнит.

Ступени восприятия

Существенную лепту в «развитие» теории Овер­тона внес публицист и по­литик Джошуа Тревиньо. В 2006 году он заявил, что общественное восприятие — это, по сути, инструмент, ко­торый можно настраивать в нужной тональности. Для чего существует шесть сту­пеней: от стадии «это немыс­лимо!» до стадии «действую­щей нормы».

Между двумя этими полюсами обществен­ного мнения (морали) Тре­виньо расположил этапы «радикально», «приемлемо», «разумно», «стандартно». Чтобы от абсолютного непри­ятия прийти к не менее абсо­лютному принятию, их надо пройти все. В этом смыс­ле история Алана Тьюринга очень показательна.

Судите сами. За годы, прошедшие с самоубийства ученого, в его личной биографии не появи­лось никаких новых данных: он как был величайшим ма­тематиком с нетрадиционной сексуальной ориентацией, так им и остался. Но люди, некогда отправившие его на принудительную кастрацию, стали другими: они в корне пересмотрели свои взгляды. Устыдились и повинились. И в случае с Тьюрингом это хорошо.

Но проблема в том, что декриминализация го­мосексуализма привела к появлению в общественном пространстве таких персо­нажей, как, скажем, Кончита Вурст, она же Томас Нойвирт. Австрийский певец утверж­дает, что примерил на себя образ женщины с бородой, дабы дать людям повод за­думаться о природе инаковости, о ксенофобии и то­лерантности. Но тем самым Нойвирт заткнул рот всем, для кого видеть небритого, но накрашенного мужчи­ну, наряженного женщиной, просто-напросто неприятно (мало ли нас таких, динозав­ров?).

И кстати, до сих пор не очень-то и ясно: что именно сделало его победителем Евровидения-2014 — талант или эпатаж? Но критиковать его, этот символ инаковости, — дурной тон. У себя на кухне вы, впрочем, можете это делать сколько угодно. Но не высказывать подобные мысли на публике…

Смех как оружие

Как видим, если «окно Овертона» открывается, то оно распахивается буквально настежь: того и гляди ставни сорвутся. И отсюда рожда­ется вполне понятный страх: раз степень приемлемости тех или иных идей, теорий или взглядов можно регу­лировать, то где гарантия того, что в один прекрасный день человечеству не вну­шат, будто быть фашистом, каннибалом или маньяком-убийцей — это вариант действующей нормы?

Ведь теоретически это более чем возможно: любую концепцию можно перевести из разряда «немыслимо» в разряд «дей­ствующей нормы». И примеров тому сколько угодно.

Кто сегодня, например, бережет невинность до свадь­бы? Да никто, одни шуты гороховые. Если и уцелели в цивилизованном мире такие уникумы, то они наверняка предпочитают помалкивать о выбранном ими пути. Ина­че насмешек не избежать. А раз над тобой смеются, то, значит, ты какой-то непра­вильный, ненормальный. Не так ли?

Смех как оружие

Юмор, кстати, очень сильное оружие. Помните, как в фильме «Гарри Поттер и узник Азкабана» профессор Люпин учил своих подопечных бороться со страхом? Нужно было превратить собственные фобии во что-то смешное. Боишься полной луны? Представь, что это сдувшийся воз­душный шарик. Кобру обрати в клоуна, а паука заставь ездить на роликах. И все — про­блема решена.

Конечно, в реальности все обстоит намного слож­нее, но принцип тот же. Если тебе нужно что-то обесце­нить, начни над этим сме­яться: над традиционными ценностями, над ролью муж­чин и женщин в семье, над трезвым образом жизни, над желанием учиться, верить в Бога или сохранять все то же целомудрие. Любые со­циальные нормы, принятые в обществе, любые моральные и нравственные устои — все можно высмеять и тем са­мым подвергнуть сомнению их нормальность.

Что такое нравственность

Еще совсем недав­но — каких-то 100 лет на­зад — интимные отношения до свадьбы считались не­приемлемыми, стыдными. Они порицались обществом. В деревнях «порченой» деви­це мазали ворота дегтем — и тем самым накладывали несмываемый позор не толь­ко на нее, но и на всю ее се­мью. Читая об этом сегодня, мы лишь удивляемся: «Дикие нравы». Для нас это немыс­лимо! Но в начале XX века си­туация была строго противо­положной.

А потом в России грянула революция, стала популярна теория «стакана воды», согласно которой удо­влетворять свои сексуальные потребности так же просто и естественно, как утолять жажду. И вот уже общество начало подтрунивать над целомудренными революцио­нерками. А заодно обсуждать яркую, амбициозную Александру Коллонтай, первую женщину-министра в мире, утверждавшую, что «новая женщина не скрывает своей сексуальности».

Это было ра­дикальное мнение, но уже не немыслимое. Люди приняли тот факт, что подобное пове­дение в принципе возможно. Лед тронулся. Правда, путь до следующего этапа, когда «радикальное» стало «при­емлемым», занял довольно много времени. Еще 17 июля 1986 года, во время телемо­ста «Ленинград — Бостон», одна из участниц утвержда­ла, что «в СССР секса нет», имея в виду табуированность самой темы.

Это нормально

Но зато потом события развивались стремительно: с перестройкой и гласностью в нашу культуру проникли цен­ности «цивилизо­ванного» мира. Поначалу они здорово короби­ли людей, но по­степенно все мы (почти все) при­учились к мысли, что наши взгляды устарели, тогда как надо мыслить шире, уважать мнения и права других людей, иначе смотрящих на этот мир.

Не станет же раз­умный человек спорить с такими доводами? Нет. В итоге граждан­ский брак, преж­де являвшийся вызовом обще­ственной морали, сначала стал стандартным явлением, а теперь превра­тился в норму.

Никто не говорит, что это плохо. Но! Как только лю­бая, даже самая крамольная мысль становится приемле­мой в обществе, знайте, что до того момента, когда она перейдет в «действующую норму», остались считанные дни. Собственно, в этом и кроется опасность теории «окна Овертона», которую любители конспирологии называют «технология уни­чтожения»: она мастерски манипулирует человеческим сознанием, на деле занима­ясь подменой понятий.

Окно Овертона, как технология уничтожения общества

Окно Овертона, как технология уничтожения общества

Все всегда начинается едва ли не с проповедей — о свобо­де, о милосердии, о праве на ошибку и о праве на про­щение, о необходимости уважать чужое мнение, при­вычки, культуру…

Мало ли красивых слов и историй на свете, с помощью которых в сознание даже высокоморального обще­ства можно внедрить любую идею, любую тенденцию?

Вчера ты считал, что твой долг вырастить детей в бра­ке, сегодня убежден, что те не могут жить в атмосфере токсичных отношений между супругами. И скорее всего, ты прав. Но насколько далеко ты готов зайти в своих допу­щениях? Насколько широко ты можешь распахнуть свое личное «окно Овертона»? Этого не знает никто.

Что же делать? Как ни странно, читать: да хоть того же Ленина, который в свое время сокрушался из-за сексуальной распущенности молодых революционеров:

От этой теории «стакана воды» наша молодежь взбе­силась, прямо взбесилась. Конечно, жажда требует удо­влетворения, но разве нор­мальный человек при нор­мальных условиях ляжет на улице в грязь и будет пить из лужи?

Возможно, это как раз то его изречение, которое стоит запомнить. Когда вам будут навязывать взгляды, проти­воречащие вашему образу мыслей и воспитанию, вспо­минайте о грязной луже, пить из которой не стоит, даже если вы умираете от жажды…

 

Оставить комментарий